когда его привели для объявления приговора и клеймения. И… и вот это он? Он стал таким?

Гаор отвернулся от зеркала, ещё раз вытерся и повесил полотенце, огляделся в поисках чистого, вроде в этом шкафу обычно держат. Он протянул руку, но открыть дверцу не успел.

— Рыжий! — весело прозвучало из-за двери. — Шлёпай как есть. В натуральном виде, — и смех.

Гаора передёрнуло, но ослушаться он не посмел.

В комнате Венн был не один. И войдя, Гаор остановился в дверях, настороженно разглядывая высокого немолодого мужчину в белом халате поверх серого костюма. Врач? Зачем? Сортировка? Предпродажный осмотр? Но он у Венна в аренде, Венн не может его продать. Да, у него всё болит, но… но неужели он стонал в дороге и выдал себя?!

— Пожалуйста, доктор, — весело сказал Венн. — Вот он как есть, только вымылся, а то… аромат был…

— Ну, этим меня не удивишь, — врач раздвинул губы в улыбке, но глаза его оставались серьёзными и очень внимательными. — Иди сюда, раб.

— Да, господин, — прохрипел Гаор, выполняя приказ.

— С чего начнём? — спросил врач, обращаясь к Венну.

— Вам виднее, вы специалист, — вежливо улыбнулся Венн, — но мне нужен полный комплекс.

— Разумеется, — кивнул врач, вынимая из кармана халата и натягивая резиновые перчатки.

И только тут Гаор увидел стоящий на столе черный кожаный… ящик? Чемодан? А, когда-то он то ли слышал, то ли видел, докторский саквояж, да, так они называются.

— Встань сюда, раб.

Гаор молча выполнил приказ. И все последующие. Вставал, садился, ложился на кровать и снова вставал, дышал и задерживал дыхание, открывал рот, давая осмотреть горло, и следил глазами за движением чёрного резинового молоточка. Что-то в действиях врача он понимал, что-то нет. Было больно, очень и не очень. Один раз, когда ему велели лечь грудью и животом на стол, и врач стал осматривать ему задний проход, было очень больно, но ещё больше страшно.

— Прямо удивительно, но практически мало порван, даже… нет, просто ссадины и надрывы, — говорил тем временем врач, — а ведь вот буквально вчера подвергли экзекуции одного юношу, я анатомировал, так вы не представляете, как его изломали и порвали, прямая кишка порвана в нескольких местах, раздроблена гортань… Сколько, вы говорите, он пробыл у «прессов»?

— Полудекаду, — весело ответил Венн. — Если абсолютно точно, то шесть суток и ещё восемь периодов.

— Удивительная живучесть! Очень интересный экземпляр. Выпрямись и повернись. Так… Теперь руки. Я бы его откупил у вас, впервые встречаю, хотелось бы понаблюдать.

— И исследовать, — подхватил Венн. — Но хозяин — не я.

— Да, я знаю. И с таким связываться себе дороже.

— Возможно, — кивнул Венн.

Потом Гаору разрешили лечь. Вернее, оставили лежать на кровати на спине после осмотра и ощупывания живота и половых органов.

— Так, ну здесь всё не так страшно, восстановимо без стационарных процедур. Теперь… энергином поили его, не знаете?

— Рыжий, тебя поили?

— Да, мой господин, — прохрипел Гаор.

— Зелёную жидкость давали пить? — недоверчиво спросил врач.

— Да, господин.

— Сколько раз?

— Два раза, господин.

— Гуща или жидкое?

— Гуща, господин.

— И сколько? Когда?

— Кружка пивная, на полмерки, доверху, господин, — медленно, с паузами, потому что после осмотра горло сильно разболелось, ответил Гаор. — Вчера и за день до этого.

— Ещё хочешь? — насмешливо спросил врач. — Ну, раб, налить тебе? Как вы это называете? «Пойло»?

— Да, господин.

— Так как, хочешь «пойла»?

«Пойло» — это работа, работа «пресса».

— Нет, — вырвалось у Гаора хриплым рыком. — Нет!

Он не прибавил положенного обращения и ждал удара, но врач только покачал головой, глядя на него уже не насмешливо, а удивлённо.

— Надо же, обычно со второй дозы чётко отслеживается зависимость, а у него две двойных дозы за три дня, и не хочет. Ладно, попробуем без радикальной очистки.

— А что, доктор? — с интересом спросил Венн. — Это… «пойло» — наркотик?

— Это возбудитель-активатор. Его ещё называют «энергином». Но зависимость как наркотическая, вы правы, — ответил врач, копаясь в своем чемоданчике. — Я введу ему антидот шрокого спектра и оставлю таблетки для купирования ломки. Организм крепкий. Может, и справится.

— Вам виднее, доктор.

Врач достал ампулу-шприц и, ловко прижав Гаору вену в локтевой впадине, сделал укол. Потом выгрузил на стол пузырьки и коробочки с лекарствами. Каждые полтора периода Гаору предстояло что-то глотать, полоскать горло, промывать глаза, смазывать руки и ожоги. Вместо еды было велено разводить в воде содержимое маленьких ампул и большие плоские таблетки и пить. Говорил врач, обращаясь к Венну. А уже Венн, велев Гаору встать и подойти к столу, заставлял его повторять за врачом все эти инструкции. Под конец появились три коробочки… такого Гаор ещё не видел. Оказалось… назывались они свечами и их надо было вставлять себе в задний проход.

— Оправишься, подмоешься как следует, — врач говорил, уже обращаясь к нему, — и вставишь вот эту. Будут частые позывы, не терпи, оправляйся при первом позыве. Ты понял?

— Да, господин.

— Эти, если будет болеть. А эти, если будет кровоточить. Ты понял?

— Да, господин.

— Не перепутает? — врач озабоченно посмотрел на Венна.

— Он грамотный, — весело ответил Венн.

Врач покачал головой, снял и бросил в чемоданчик перчатки.

— Я приду послезавтра.

— Благодарю, — встал Венн. — Рыжий, ложись.

Поскольку врач и Венн направились к двери, Гаор молча лёг на кровать и вытянулся на спине. Было слышно, как в прихожей открылась и закрылась дверь лифта. Потом Венн вернулся в комнату и сел возле стола, где среди коробочек и пакетиков с лекарствами блестел оранжевый, как апельсин, большой шар таймера. Гаор лежал молча поверх одеяла, закинув руки за голову и глядя в потолок, а Венн так же молча смотрел на него.

— Ну, — вдруг сказал Венн своим обычным весело-насмешливым тоном. — Теперь ты понял, какая сволочь твой хозяин?

«Я это с самого начала знал», — мысленно ответил Гаор.

— Стоило его на допросе выгораживать, чтобы в пресс-камеру попасть?

«А наклепал бы я на него, что бы изменилось? — по-прежнему молча ответил Гаор, — а я не стукач».

— Ну, чего молчишь, Рыжий? Отвечай.

— Я не стукач, — ответил уже вслух Гаор, — мой господин.

Венн присвистнул.

— Вон оно как! — и с живым интересом. — А было о чём стучать?

На это Гаор твёрдо решил промолчать. Даже если начнут бить, даже… Но Венн только ещё посидел, молча и внимательно рассматривая его, а потом заговорил деловым приказным тоном:

— Я приду завтра утром. Будет звонить телефон или в дверь, не откликаться, ты понял?

— Да, мой господин.

— Учти, это очень серьёзно. С лекарствами ты всё понял?

— Да, мой господин.

— Захочешь спать, свет себе сам выключишь. Всё, что тебе